Всевластие любви - Страница 36

Ее охватил панический страх, она принялась дергать за ручку и бить кулаками по двери. Однако новый раскат грома заглушил все звуки. Кейт, натыкаясь в темноте на мебель, бросилась к своей кровати и стала лихорадочно шарить руками по столику, стоявшему рядом с кроватью. Наконец ее пальцы нащупали трутницу, но они так дрожали, что Кейт не сразу удалось высечь огонь. Она зажгла свечу, и, когда слабое пламя осветило комнату, паника, охватившая ее в начале, уступила место гневу. Кейт забралась в постель и, обхватив руками колени, попыталась найти ответ на два, казалось, неразрешимых вопроса – кто запер ее и зачем. Но сколько она ни ломала себе голову, никакого разумного объяснения так и не придумала. Кейт почувствовала, что еще немного – и она сойдет с ума. Постепенно раскаты грома стихли, она задула свечу и легла.

Когда Кейт проснулась, было уже утро, и при слабом солнечном свете, проникавшем сквозь щели между шторами, ночные тревоги показались ей смехотворными. Она уже готова была поверить, что все это ей приснилось, но тут на глаза Кейт попался стул, который она опрокинула ночью. Кроме того, она заметила, что пальцы ее ног были в ссадинах. Кейт выскользнула из кровати и, подойдя к двери, попыталась ее открыть. На этот раз это не составило никакого труда, но Кейт впервые обратила внимание на то, что в замке нет ключа. Задумавшись, она вернулась к кровати, решив, что потребует от тети объяснения этого странного факта.

Однако леди Брум, выслушав ее с удивленно поднятыми бровями, сказала только:

– Мое дорогое дитя! Если ты хочешь запирать свою дверь, нужно немедленно найти ключ. Но почему это ты решила запираться? Неужели ты думаешь, что кто-то хочет покуситься на твою добродетель?

– Нет-нет, мэм, вы меня не так поняли! Я хочу, чтобы меня, наоборот, не запирали!

Леди Брум посмотрела на нее с веселым удивлением и с важным видом сказала:

– Разумеется, ты не хочешь! Но может быть, тебе просто показалось, что дверь заперта?

Кейт вспыхнула:

– Неужели вы думаете, что я все это выдумала, мэм?

– Нет, дитя мое, конечно, я так не думаю, – ответила ее светлость. – Но мне кажется, что тебя так сильно напугала гроза, что тебе показалось, будто дверь заперта. Давненько не было такой сильной грозы! Доктор Делаболь рассказал мне, что, когда прогремел первый раскат грома, Торкил проснулся и громко закричал.

– Так это он так ужасно кричал?! – воскликнула Кейт.

– Да, а ты что, слышала крик? – вкрадчивым тоном спросила леди Брум. – Он боится грозы даже больше, чем ты. От нее у Торкила начинается сильнейшая головная боль. Сегодня он пребывает в подавленном настроении.

– Правда? Мне его жаль, – механически проговорила Кейт. – Но… но меня напутала не гроза, мэм! Я вскочила с кровати не из-за грома, а услыхав ужасный крик. И я не могла открыть дверь!

– Не могла, любовь моя? – спросила леди Брум.

– Нет, не могла! – повторила Кейт настойчиво. – Я вижу, что вы мне не верите, тетя Минерва, но…

– Дорогая моя, я верю тебе, верю. У тебя в голове все смешалось. Тебя разбудил внезапный удар грома, и тут еще последовал крик Торкила, а ты, не успев еще до конца проснуться, вскочила с постели и попыталась открыть дверь, но она не открылась. Но когда ты проснулась утром и снова попыталась открыть дверь, то обнаружила, что она легко открывается! Так чем же, по-твоему, следует объяснить твои слова? Только тем, что от страха в голове у тебя помутилось.

– Наверное, вы правы, – вынуждена была признаться Кейт, чувствуя себя круглой дурой.

Но, когда она вспомнила крик, раздавшийся ночью, она подумала, что Торкил так кричать не мог. У него был звонкий мальчишеский голос, и когда он повышал его, то он звучал пронзительно, а Кейт, без всякого сомнения, слышала голос зрелого мужчины. Однако она ничего не сказала, поскольку в этот момент в комнату вошел Филипп Брум.

– Доброе утро, тетя Минерва и кузина Кейт. Гроза нанесла большой урон поместью: с крыши сорвало черепицу, повалило дерево, а в саду такое творится, что Рисби и его помощникам хватит работы на несколько дней. А где же Торкил?

– У него болит голова, – ответила леди Брум. – Ты же знаешь, гроза всегда вызывает у него головную боль.

– Я не знал, но охотно этому верю.

Кейт посмотрела на него с удивлением:

– У вас что, тоже голова болит от грозы, сэр?

– Нет, да я ее и не слышал, я спал. А у вас?

– Я не спала, но голова у меня не разболелась. Впрочем, я вообще не знаю, что такое головная боль!

– А, вот вы и проговорились, – с ехидцей заметил Филипп. – Не далее как позавчера вы отказались играть со мной в триктрак под тем предлогом, что у вас разболелась голова!

Искорки в глазах Кейт свидетельствовали о том, что удар пришелся в самую цель, но она без колебания ответила:

– Вы правы! С моей стороны было нехорошо обманывать вас, сэр!

Филипп улыбнулся:

– Отлично сказано, Кейт! Высший класс! В это время в комнату вошел доктор Делаболь и, услышав последние слова Филиппа, игриво спросил:

– А что такое, разрешите осведомиться, высший класс, мистер Филипп?

Филипп Брум признавал одну-единственную вещь из атрибутов денди – лорнет. Он всегда пользовался им, когда хотел показать своему собеседнику, что тот в общении с ним ведет себя чересчур развязно. Вот и сейчас, услышав слова доктора, Филипп поднес лорнет к глазам и принялся бесцеремонно разглядывать его. Он оглядел Делаболя с ног до головы, медленно поднимая взгляд. Доктору вся это процедура показалась ужасно неприятной. Несколько мгновений Филипп смотрел в лицо доктору, потом опустил лорнет и с учтивостью ответил: