Всевластие любви - Страница 88


К оглавлению

88

Кейт поспешила успокоить сэра Тимоти:

– Вы можете не тревожиться об этом, сэр, я не стану ее расстраивать, пока ей не станет лучше. Кстати, что говорит доктор Делаболь?

– Он пошел ее проведать, когда мы выходили из столовой, и обещал доложить мне, как у нее дела. Вероятно, он скоро вернется. И последнее, моя дорогая: что бы ни говорила ваша тетушка, доверьте Филиппу решать, как вам поступить, – и да будет с вами мое благословение!

Глава 17

В этот вечер Кейт не удалось больше поговорить с Филиппом. Она только шепнула ему несколько слов, когда передавала письмо для Сары. Хотя сэр Тимоти, сопровождаемый доктором Делаболем, ушел к себе еще до того, как был подан чай, но оставался Торкил, да и доктор вскоре вернулся. Как только он вошел, Торкил поспешил пригласить Кейт прогуляться с ним к мосту, дабы полюбоваться лунным светом на озере. Появление лакея с чайным подносом дало ей предлог отказаться; она добавила, что очень устала, предоставив Филиппу управлять неровным настроением Торкила. Что он и сделал, предложив Торкилу партию в бильярд, когда тот объявил, что отправится на озеро один.

Кейт, таким образом, досталось общество доктора Делаболя. Разговор шел в основном о состоянии здоровья леди Брум, но доктор щедро пересыпал свою речь анекдотами, запас которых у него, похоже, был неисчерпаем. Кейт показалось, что за его жизнерадостностью скрывается тревога, но когда она спросила его, не преуменьшил ли он в беседе с сэром Тимоти тяжесть состояния леди Брум, он тотчас опроверг это, заверив Кейт, что ее тетушка идет на поправку.

– Это был тяжелый приступ, хотя и скоротечный, и он подорвал ее силы, в этом нет сомнения, – я ей так и сказал, когда она решила вставать. Она надерзила мне, но это – явный признак выздоровления! – Доктор хмыкнул и продолжал: – Я словно вернулся в прошлое. Вам, может быть, трудно сейчас поверить, что это темпераментная женщина, но я клянусь, темперамент у нее был, причем бешеный! Я знаю ее с той поры, когда ей было двенадцать лет, – она, можно сказать, выросла на моих глазах. Я наблюдал, как она училась обуздывать свой темперамент и достигла в этом таких успехов, что я почти забыл о ее страстном характере… пока она не набросилась на меня за приказ оставаться в постели! Как все происходящее напомнило мне былые дни! Я не хочу сказать, что ее реакция не выходила за рамки просто вспышки гнева, и тем не менее это заставило меня снова насторожиться!

– Но разве вы не сказали, что это признак наступающего выздоровления? – недоумевала Кейт.

– Да, безусловно! Вчера, пока температура еще оставалась высокой, она чувствовала себя слишком слабой, чтобы проявлять жесткость или упрямство, и это добавляло мне тревоги! – Он бросил на Кейт испытующий взгляд. – Я думаю, мне незачем вам говорить, мисс Молверн, что это женщина необычайно сильной воли! Если она приняла какое-то решение, заставить ее отступить невозможно! Я бы предпочел продержать ее в постели еще денек, но, если она и завтра будет в таком же настроении, я не отважусь с ней спорить. Ей это принесет больше вреда, чем пользы. Она страдает нервным расстройством, и ей нужен максимальный покой, иначе ей грозит новый приступ колик. А это будет уже действительно серьезно!

Доктор продолжал распространяться на эту тему, пока не был унесен чайный поднос, и Кейт решила, что можно откланяться, не показавшись невежливой.

Она провела спокойную ночь и проснулась с ощущением счастья. Оставалась лишь одна преграда, и, хотя это было достаточно трудно, Кейт не сомневалась, что преодолеет ее: благословение сэра Тимоти развеяло ее сомнения, и за этой последней преградой ее ожидало счастливое будущее.

Ей бы, конечно, очень хотелось, чтобы леди Брум не заболела именно в этот момент. Чувство справедливости Кейт противилось необходимости продолжать жить в Стейплвуде, скрывая от тётушки помолвку с мистером Филиппом Брумом. Кейт казалось, что она ведет двойную игру, И честность не позволяла ей скрывать от тетушки помолвку с Филиппом, пока ей не станет значительно лучше, и она сможет выдержать этот удар. Об этом ее просил сэр Тимоти. Равным образом Кейт не могла убедить себя, что леди Брум, возможно, не слишком рассердится: для племянницы, которую так щедро облагодетельствовали, влюбиться в человека, которого больше всех ненавидят, было бы неслыханной неблагодарностью, если не предательством, – а именно так она и решит, с грустью думала Кейт, страстно желая, чтобы это испытание поскорей оказалось позади. Доктору Делаболю не было нужды описывать девичьи вспышки гнева леди Брум, чтобы заставить Кейт поверить, что под ледяным спокойствием этой женщины скрывается бешеный темперамент. Не без дрожи Кейт представляла себе, какой неистовой будет тетушка, если позволит своему гневу выйти наружу, и как это скажется на ее здоровье. Было бы ужасно стать причиной серьезной болезни тетушки, бесконечно ужасней, чем скрывать неприятные новости до ее выздоровления. Филипп сказал, что она ничем не обязана тете, потому что та была добра к ней ради собственных интересов; но каковы бы ни были ее мотивы, пусть даже самые эгоистичные, для Кейт был важен факт, что тетя действительно была к ней очень добра – даже после того, как Кейт сказала ей, что ни при каких условиях не выйдет замуж за Торкила. Тетушка, конечно, надеялась, что Кейт изменит свое решение, но не старалась оказывать на нее давления. Единственное, в чем Кейт могла ее упрекнуть, – это в попытке оборвать переписку Кейт с Сарой Нид. На этот счет у Кейт не было сомнений, но она склонна была думать, что тетушка просто не представляла себе, какое огорчение доставит Кейт ее поступок. Для леди Брум, чье преувеличенное представление о знатности своего происхождения Кейт считала одной из самых неприятных ее черт, было непостижимо, что ее племянница могла испытывать к своей кормилице нечто большее, чем детскую привязанность. А если бы она знала, что Кейт искренне любит Сару, то осудила бы подобную неразборчивость в чувствах и сочла бы своим долгом отлучить племянницу от такой, как она считала, неподобающей компании.

88